Табу на вожделение. Мечта профессора

Юля

На следующий день Юля заявилась в институт за тридцать минут до начала пары. Нужно было наведаться в их местную библиотеку и попытаться раздобыть информацию для подготовки к семинару по истории. А после свериться с расписанием и взять на посту охраны ключ от нужной аудитории. С первой задачей она не справилась от слова совсем – библиотека оказалась закрыта. Проторчав под дверью несколько минут, Попова сокрушенно вздохнула и направилась прямиком к стойке с расписанием.

Однако после того, как увидела изменения в занятиях их группы на следующую неделю, у нее отпало всяческое желание идти за ключом.

— Черт подери! — ругнулась в сердцах. — Опять первая смена!

А это означало лишь одно – сплошные первые пары. Каждый божий день.

Ей хотелось кричать от бессилия. От гнева. От осознания простой истины:

«Я не переживу следующую неделю! Я ее точно не переживу!»

Стараясь не поддаваться панике, Юля медленно побрела к посту охраны.

В душе множилась тревога и назревал вопрос, которым она слишком уж часто задавалась в последнее время:

«Что мне делать?»

Проходя мимо кабинета Каримова, девушка воровато огляделась по сторонам. Не заметив никого вокруг, она с каким-то изощренным удовольствием провела ладонью по его двери, тихонько царапая ногтями лакированную поверхность и буквально содрогаясь от волнения.

Да, странный ритуал. Глупый. Но без него Юля уже не могла.

Воспринимала сие действие как приветственный жест мужчине, которого почти не видела в последнее время. Мужчине, который не покидал ее мысли. Особенно после вчерашнего откровенного разговора с Макаровым.

«Интересно, а как проявляется стокгольмский синдром? — всерьез задумалась. — Может, я уже того… брежу? Почему так сильно хочу увидеть его? Я должна радоваться отсутствию этого тирана, как все нормальные студенты! Должна! Да только… не выходит что-то…»

— Ай! — вскрикнула от неожиданности, внезапно столкнувшись с человеком, стремительно вынырнувшим из-за угла. Этим человеком оказался Савелий Крапивин – староста одной из групп второго курса. Парень удержал ее от падения, своевременно схватив за плечи, и дружелюбно улыбнулся:

— Упс! Извини! Ударилась?

Юля робко улыбнулась в ответ:

— Нет. Все хорошо.

Савелий удовлетворенно кивнул, но отпускать не спешил.

Вместо этого крепче сжал ее плечи своими ладонями и заглянул в глаза.

— Привет! — его голос смягчился.

Чувствуя неловкость от вторжения постороннего человека в свое личное пространство, Попова мягко скинула с себя чужие руки и пробормотала:

— Привет, Сав.

— Как дела?

— Нормально…

— Так держать! Молодчина!

— Да. Я знаю.

Крапивин рассмеялся:

— Скажу больше – это все знают!

— Ну… мне пора…

Вежливо улыбнувшись, Юля попыталась обойти его.

Но Савелий преградил ей путь и, странно прищурившись, затараторил:

— Нет, погоди! Постой! Я… Можно задать тебе вопрос?

— Какой?

— Личный.

Попова настороженно уставилась на парня и все же кивнула.

— Тебя обидел кто-то? В прошлом?

— С чего ты взял? — удивленно.

— Просто… уже некоторое время наблюдаю за тобой и все никак понять не могу. Ты – заучка. В хорошем смысле этого слова. Активистка. И в целом очень боевая девчонка. Но… несмотря на все свои качества, ты – одиночка! Держишься особняком. Никого к себе не подпускаешь. Ни с кем толком не общаешься. Причем ни в стенах ВУЗа, ни за его пределами – я узнавал. Ты – прирожденный лидер, но сознательно выбираешь путь изгоя и игнорируешь тот факт, что очень многие хотели бы с тобой общаться. Так… почему?

Часто-часто заморгав от удивления, Юля озвучила вслух свои догадки:

— Многие? То есть… ты?

— В том числе, — незамедлительный ответ.

Она могла не отвечать. Могла развернуться и уйти – ее никто не удерживал.

Но почему-то ответила:

— Знаешь, у меня большие проблемы с доверием, Крапивин, — точно прожженная кокетка, перекинула свои волосы на одно плечо. — И поэтому мне хорошо… одной!

Вновь попытка уйти. И вновь он остановил ее.

— Неправда! — вкрадчивый шепот и пронзительный взгляд глаза в глаза. — Никому не бывает хорошо одному! Если тебе сложно освоиться, я помогу!

— Я вовсе не…

Юля запнулась, осознав вдруг:

«Зашибись! Да он же со мной заигрывает!»

Честно говоря, она не знала, как реагировать на свое открытие.

Поэтому просто молчала. А Савелий тем временем продолжал:

я устраиваю вечеринку

— И что?

Хочу тебя…

меня слишком мало

на палец прядь ее волос. — Приходи, пожалуйста! Я

— иронично протянул кто-то у нее за спиной. — Более

***

принадлежит этот голос. Низкий. Скрипучий. Продирающий до мурашек своей

что же получается? Серп… в своем кабинете был, когда я ногтями по его двери скребла? Я фактически постучала! А он, услышав эти странные

догадки подтвердил и

он, заикаясь. — Здравствуйте! А мы

утруждайся! — бесцеремонно прервал его Каримов. —

— Так на па…

раздраженно. —

заискивающе улыбнулся Крапивин.

скрылся из вида. Его шаги удалялись до тех пор, пока наконец не стихли совсем. Осознав, что они остались одни, Юля вздохнула пару раз для храбрости

такую сумасшедшую эйфорию в его присутствии, что просто проигнорировала сей грозный предостерегающий посыл. С трудом понимая, что творит, будто вконец зомбированная, она приблизилась к мужчине на расстояние вытянутой руки и принялась без тени смущения разглядывать его. Сейчас Каримов выглядел немного иначе. Выглядел уставшим. Он осунулся и будто похудел на пару килограмм. На щеках (прежде гладко выбритых) красовалась трех-четырехдневная щетина. А на лбу залегла глубокая морщинка. Но его взгляд… по-прежнему оставался ясным. Он был острее битого стекла. И тяжелее гранитной глыбы. Почти утопая

А вам идет

Учту на будущее!

— Марат Ев…

остановил ее жестом и

В мой кабинет!

— Зачем?

— Есть разговор!

следом и плотно прикрыл за собой дверь. Затем, напрочь игнорируя ее существование, приблизился к кулеру, опустошил подряд два пластиковых стаканчика с водой, утоляя собственную жажду, и лишь после этого направился к своему рабочему столу. Удобно развалившись в своем кресле, Марат вновь посмотрел на нее. И именно в этот момент Юля поняла – ничего хорошего предстоящий разговор ей не сулит. Ведь Серп едва сдерживался от гнева. Внутри нее все заледенело от нехороших предчувствий. Сцепив пальцы в

— Что-то случилось?

вопреки ожиданиям, он отлично владел

Располагайся! — с небрежностью хозяина профессор предложил ей свободный стул. Испытывая невероятно сильное чувство дежавю, Юля с готовностью уселась на

— устало выдохнул Марат, — ты у нас с некоторых пор задалась

Эм, — пискнула растерянно, — в

По количеству прогулов в

недоуменно уставилась на

Марат Евгеньевич? — попыталась прояснить ситуацию. — Вы что-то путаете!

а

В таком случае как ты

***

своим глазам, Юля с ужасом

И не только по его предмету! Откуда, черт

— Я…

замолчала, прекрасно понимая, что

пластиковый стаканчик и протянул ей. Взирая на мужчину со смесью

мои опоздания на лекции как пропуски? Засчитали, даже

не пускаю на свои пары. Это автоматический пропуск занятия. И тем не менее тебе я всегда шел навстречу – позволял войти в аудиторию и хотя бы прослушать материал. Но данный мой жест никоим образом не отменяет первого пункта. И как ты уже успела заметить, некоторые мои коллеги в данном вопросе со мной солидарны! Итого восемь прогулов, Юля! Абсолютный рекорд среди первокурсников. Белова по сравнению с тобой… нервно

паника завладела сознанием.

Юля вскочила на ноги и

вы добиваетесь? — ее трясло. Прямо лихорадило. На эмоциях она даже повысила голос. — Хотите отчислить меня? Таким вот подлым образом? Подговорив

Все гораздо проще, пташечка! — «успокоил» мужчина. — Я хочу, чтобы ты уволилась. Сегодня

захохотала,

Вы хоть понимаете, о

— Предельно!

сжимая ладони в кулаки. Впиваясь ногтями

Серп надменно прищурился:

не требую! Заметь, пока я просто предлагаю тебе сделку на выгодных условиях. Ты увольняешься, и пропуски в твоем табеле посещаемости

нет?

терпящим возражений.

пребывая почти на грани истерики и совершенно себя не контролируя, Юля ударила профессора кулаками прямо в его твердый живот.

с работы, тебя отымеют,

— Я не шлюха!

— Пока нет!

Что вы

не привык к отказам. Он уже несколько раз звонил Назимову. И не просил, а требовал тебя для своего

— Не может быть!

— Но будет!

надежде унять нервную дрожь,

что ответил ему Владимир

задышал. В его глазах плескалось такое лютое бешенство, что

— сухо выдал в итоге. — Сказал, что не станет возражать, если у него получится

Словно гора свалилась с

В таком случае мне не о чем беспокоиться!

убеждать. Звони Назимову

Юля лихорадочно обдумывала

окончательное решение, медленно попятилась

замотала головой. — Я не

Хорошо подумала? — угрожающе. — Не пожалеешь о своем

знаю,

такую жизнь, на

вы имеете

не за горами! — глухо пробормотал мужчина. — Время пролетит очень быстро. И что-то мне подсказывает, что с таким количеством пропусков

***

отказываясь верить в реальность происходящего. Она часто дышала, настойчиво игнорируя болезненный ком в горле.

— клятвенно заверила. —

— Вот уж сомневаюсь!

— Почему?

знаешь ли, неинтересны

— А каким… интересны?

ответил. Лишь яростно

голове

взгляд… взгляд профессора сделался…

же не унималась. Упрямо вскинув

Как я могу

зловещего оскала холодок промчался

— Всего один?

— Всего один, Попова!

Двигаясь по-прежнему с грацией хищника, он вернулся за свой рабочий стол.

Секунду спустя вальяжно развалился в кожаном кресле, закинув руки за голову. Медленно скользя по ней тяжелым задумчивым взглядом, велел:

— Станцуй для меня!

Юля поперхнулась собственной слюной. Закашлялась.

А когда пришла в себя, ошарашенно воскликнула:

— ЧТО, ПРОСТИТЕ?

— Снимай одежду и танцуй!

Пауза. Шок. И гневное:

— Не буду!

— Будешь!

— Нет!

— Почему нет? Привыкай, милая! Рано или поздно тебе придется выплясывать у шеста голышом ради легких денег! Это неизбежно. Да и начало почти положено! Чего стесняться-то?

От его слов внутри все оборвалось. Нервная дрожь прошла сквозь тело.

Обида жгла сердце будто каленое железо. Во рту стало горько.

— Как вы смеете? Если я работаю в ночном клубе, это еще не значит…

— Значит, Юля! — презрительно фыркнул Каримов. — Еще как значит!

— Позвольте напомнить – я не танцовщица! Я официантка!

— Не вижу особой разницы! — холодно бросил мужчина. — Начинай!

Зато эту разницу видела она. Видела и все никак не могла поверить.

«И по нему я скучала, как последняя дура? Вот по этому уроду? Серьезно? Нет! Даже если уже завтра я вылечу из института, как пробка из бутылки шампанского, все равно не выполню его прихоть! Обойдется!»

Смерив профессора ненавистным взглядом, Попова сорвалась с места и быстро выбежала в коридор. Прежде, чем хлобыстнуть дверью напоследок, она ядовито выплюнула:

— Да чтоб вам… пусто было!

Вдох. Выдох. Еще один. И еще. Но увы. Душевное равновесие восстановить ей не удалось. Нервы сдали окончательно. Спрятав лицо в ладонях, Юля горько зарыдала. Надрывно. Отчаянно. Выплескивая наружу все напряжение, всю боль, что скопилась внутри.

«Я не верю! Не верю! Неужели все было зря? Неужели нет выхода?»

Внезапно рядом с ней оказалась Белова. Откуда взялась, черт ее знает.

Но одногруппница мягко обняла ее и взволнованно поинтересовалась:

— Эй, ты чего? Что случилось?

«Рушится все! Все мои старания идут прахом! На этот раз я не выдержу!»

Вслух же, хлюпая носом и сильно заикаясь, Юля заскулила:

— Он… он… те пары, на которые я опаздывала, Серп засчитал мне как прогулы! Представляешь? Вот когда мне их теперь отрабатывать? С учебы на работу, с работы на учебу! Я пашу как проклятая, сплю по три-четыре часа в сутки, чтобы эту гребаную учебу оплачивать! Потому что мама финансово нас вдвоем с братом не потянет! Отцу после развода на нас плевать! А этот гад… пару раз в ночном клубе меня увидел, так сразу в шлюхи определил! Да, я работаю в элитном ночном клубе! И что? Я же там не собой торгую! Официантам в таких местах очень хорошо платят! Нет, теперь я конченая шлюха в его глазах! Прогуливаю учебу, чтобы перед клиентами ноги раздвигать! Да пошире…

— Юль, — Лена осторожно подбирала слова. — Может, ты как-то не так его поняла?

— Да все я правильно поняла! — взвизгнула девушка. — Он практически… практически открытым текстом все сказал! Сволочь! Ненавижу! Шлюха! Какая я ему шлюха? Я еще девственница, вообще-то! Живого мужика голяком только в порнушке и видела! А он…

Будучи не в силах справиться с собой, она снова разрыдалась.

Белова же, всячески поддерживая, мягко погладила ее по голове.

По шелковистым темным волосам. По плечам.

— Успокойся, — прошептала нежно. — Все будет хорошо! Слышишь?

— Не будет! — ярый протест. — Не будет!

— Еще как будет!

Сложно объяснить почему, но Попова вдруг вспомнила свой недавний спор с Леной. Теперь ее слова воспринимались иначе. Юля горько усмехнулась:

— А знаешь, вчера на медкомиссии ты была права! Зря я с тобой спорила! Все мужики – уроды! И предатели, помешанные только на своем члене! Никто из них недостоин нашей девственности! — воскликнула в сердцах, растирая по щекам слезы. — Лучше уж реально хирургическая дефлорация. Без боли. Без травм. Без нервных срывов. Чик-чик, и все! Гуляй, Вася!

— Замолчи! — испуганно прохрипела Белова, застыв от напряжения подобно каменному изваянию. — Пожалуйста!

Но Юля ее почти не слышала. Вернее, не слушала.

— Ты уже записалась на процедуру или думаешь еще? — произнесла с небывалой твердостью в голосе. — Это бесплатно, надеюсь? А, пофиг, даже если и платно! Решено! Я с тобой пойду! Давай? Вместе веселее и не так страшно будет, да?

— Юля, хватит! — пискнула Лена. — Умоляю тебя!

Однако Попова распалилась не на шутку и вновь воскликнула:

— Хрен им, этим мужикам, а не наше тело! Большой и толстый хрен!

И все же весь ее запал канул в небытие в следующую секунду.

Когда она отчетливо услышала голос Каримова. Не у себя в голове, а наяву.

— Попова! — прогромыхал он, возвышаясь у распахнутых дверей своего кабинета. — За языком-то следи! А то ведь не сдержусь – угощу большим и толстым, раз просишь и настаиваешь!

Юлька ощетинилась, зашипев подобно ядовитой кобре:

— Все-таки правду про вас говорят! Вы тот еще козёл!

— Угу! — согласился Каримов, грозно прищурившись. — Бываю временами!

— Не временами…

— В общем, так! — рявкнул Серп ледяным тоном. — Ну-ка успокоилась! Прекратила истерику! Выдохнула! Взяла себя в руки! И… немедленно вернулась в мой кабинет! Мы еще не все обсудили!

— А вот и…

— ЖИВО, Я СКАЗАЛ!

«Ой, божечки! Что я делаю? Что я делаю?»

Она не знала. Не понимала. Просто была не силах противиться ему.

Шмыгнув носом, Юля медленно поплелась в указанном направлении.

Вскоре дверь за ними громко захлопнулась. В кабинете воцарилась гробовая тишина.