Табу на вожделение. Мечта профессора

Юля

Почувствовав себя так, будто случайно уперлась лбом в розетку, Юля завибрировала от напряжения всем своим телом. И прошептала изумленно:

— Еще? Раз? — с мольбой и абсолютным неверием уставилась прямо в посоловевшие от похоти глаза Каримова. — Что значит «еще раз»?

— Ты и сама прекрасно знаешь ответ на свой вопрос! — уклончиво пророкотал мужчина, сомкнув свои безбожно горячие ладони на ее талии. — Не так ли?

— Нет, не знаю! — воспротивилась, цепляясь за последние крохи здравомыслия. — И знать не желаю! Зачем вы меня пугаете, Марат Евгеньевич? Я же извинилась! Мне не нужны проблемы! Я просто хочу…

— Вот и я хочу! — искаженным от страсти голосом прервал ее профессор, в который раз за сегодняшний день запуская ладони под блузку Поповой. — Очень сильно хочу… сравнять счет!

Юля практически выплюнула воздух из своих легких, рискуя поперхнуться им. Кожа под его пальцами огнем горела, трепетала, покрывалась мурашками. Машинально схватив Серпа за мощные запястья, девушка попыталась… не то оттолкнуть мужчину, не то… притянуть ближе и…

«Это не я! Не я хочу поцеловать его! Не я. Это кто-то другой. Во мне!»

— Счет? — повторила она растерянно, резко мотнув головой, дабы избавиться от этого проклятого (лишающего воли) наваждения. — Какой еще счет?

Каримов вновь склонился к ее виску:

— Ну, что же ты, пташечка? — он прильнул к ней еще плотнее, и Попова забыла, как дышать. В живот ей упиралась его твердая набухшая плоть. Столь горячая, что даже сквозь слои одежды можно было ошпариться. —Совсем запамятовала, что кое-кто из нас… до сих пор не кончил? Непорядок! Нужно срочно восстановить вселенскую справедливость!

Ее щеки вспыхнули. А в голове звучала одна-единственная мысль:

«Господи… я сейчас умру со стыда! Зачем он напоминает мне об этом?»

Девушка нервно сглотнула. Собрав в кулак последние крупицы самообладания, она попятилась назад, скидывая с себя его руки.

— У… уходите! Пожалуйста!

Попытка не удалась. В ту же секунду Серп притянул Юлю обратно и стиснул в стальных объятиях гораздо крепче. Еще миг, и тихий мучительный стон эхом отразился от стен комнаты. Его стон. Словно обезумев, мужчина склонился ниже и припал своим жадным ртом к ее беззащитному горлу.

Попова изумленно пискнула, замерев на месте оловянным солдатиком.

Ее ресницы затрепетали. Зрачки на миг ушли под веки. Дыхание сбилось.

«Мамочки… ой, мамочки…»

Осознав, что лишается воли, что сходит с ума и что вот-вот сама накинется на него с поцелуями, Юля предприняла очередную попытку освободиться.

Впрочем, полноценной попыткой это сложно назвать. Изловчившись, она торопливо развернулась спиной к своему преподавателю, искренне надеясь, что так сможет удержаться от опрометчивых поступков. Но… вскоре выяснялось – она сделала еще хуже, ведь Каримов сразу прижался своей каменной эрекцией к ее ягодицам. Теперь, удерживая одной рукой под грудью, мужчина с упоением кусал, посасывал и зацеловывал ее шею.

И от этого, казалось бы, безобидного действа, Юля млела. Таяла. Плавилась.

— Лгунья! — сиплое урчание у самого уха. — Моя чертова лгунья!

— Чт-что?

— Говоришь, боишься меня? — провел языком по пульсирующей венке на шее, вынуждая ее вздрогнуть в кольце его рук и сдавленно прохрипеть в ответ:

— Ну да! Очень!

— Ну нет! — довольная ухмылка. — Не подставляют спину тому, кого боятся!

— Вы сумасшедший? Отпустите!

— Ты можешь остановить меня в любой момент!

— Это как же? Я – слабая девушка! А вы – бугай!

— Слабой девушке достаточно просто… хорошенько закричать. Позвать на помощь. Дверь не заперта. Сюда сразу же вломятся твои соседки и комендант общежития…

— И подумают о нас черт знает что!

— Почему черт знает что? Они подумают… правду!

— Вот спасибо! Мне только новых сплетен и не хватало!

— Значит, не нравится идея?

Глядя строго перед собой, Юля утвердительно кивнула.

— В таком случае у нас с тобой остается два пути, — сквозь морок сознания до нее донесся его низкий рокочущий голос. — Добровольный и… добровольно-принудительный! Что для тебя предпочтительнее, милая?

— Не могли бы вы выражаться чуточку яснее?

— Я хочу кончить! — вкрадчивый шепот. — Хочу кончить с тобой! И либо ты сейчас ведешь себя тихо, получая в качестве награды очень яркий оргазм – а его я тебе гарантирую, ведь опасность придает остроты ощущениям…

— испуганно. —

— а

— Отстаньте от меня!

— Не сегодня, солнышко!

***

не хочу! Все, что произошло в

скажешь,

не повторится!

— Конечно, нет!

Вот и хоро… Марат

в ее джинсы. И Юле

ее очень нежно. Почти невесомо скользил пальцами по влажной плоти, параллельно целуя шею,

губы, сдерживая свои грешные стоны. Марат

очень и очень туго. Потому и не придала должного внимания постороннему звуку. Звуку расстегивающейся

мир раскололся надвое сразу после этого события.

самым до дикого неконтролируемого исступления, Каримов вложил свой член в ладонь девушки.

Твою мать! Он же мне всучил свой…

вскоре все мысли махом вышибло из головы.

голос и плотский пожар, разрастающийся у нее

мне кончить, девочка! — самозабвенно шептал он, прихватывая зубами мочку ее уха и толкаясь в ее кулак. — Я старался справляться сам

— Марат…

отвлекайся! У нас мало

— А как…

могут прервать в любой

— Я не знаю…

мать, Юля! Просто дро…чи… о, черт! Именно так, пташечка! Именно так! Но чуть быстрее. И сожми его

Попова покорно выполняла все его требования. А сама в

Как приятно! Дьявол, как же приятно он мне делает… как же горит там все! Я… сейчас я… похоже, я ума лишилась! Но… я так хочу еще разок почувствовать то, что испытала

Причем коротнуло ее в разы

был зомбирующий шепот

Хочу, чтобы ты кончила! Я не остановлюсь, пока тебя не скрутит от кайфа! Не остановлюсь, даже если сюда кто-то войдет!

Нет! Боже, этот человек…

тело считало иначе. Оно буквально пело от

себе рот,

бомба взорвалась. В глазах потемнело. Конечности онемели. А промежность

принялся усиленно толкаться в ее кулак, хрипя

До чего же ты сладкая сучка! Совсем рехнулся из-за

стиснув девушку так, что затрещали ее бедные кости, Каримов ошпарил ее руку струей своего горячего вязкого

несколько долгих секунд, пока восстанавливал сбившееся дыхание. Затем медленно отстранился. Привел себя в порядок – снова вжикнула молния на его ширинке. А Юля все это время, страшась

щедро залитую спермой.

заледенело. Покрылось

Как я такое допустила?»

Посмотри на меня! —

смогла.

— снова Серп. —

втянув в себя воздух полной грудью, настойчиво игнорируя образовавшийся в

Меня… кажется, меня сейчас вырвет!

Но такая,

Тяжелый вздох. И наконец:

У тебя салфетки

Юля заторможенно кивнула.

— Да. В сумке.

семени. Было видно, что мужчина едва сдерживается от гнева. От ярости, клокочущей в его крови. Напоследок Марат очистил и свои руки салфетками. Отправив использованный материал в мусорное ведро,

мне все же интересно! А хлюпику своему

Попова зябко поежилась от

— Какому еще…

три года! Ты говорила ему так же, или он не был тебе противен?

— ЧТО?

неудивительно, что он ушел

Сродни безжалостной пощечине. Не веря своим ушам, Юля ошарашенно уставилась на профессора и часто-часто заморгала, чувствуя, как на глазах выступают слезы. Ей было тяжело дышать – грудную

— Убирайтесь!

***

что он в шаге от безумия. Что в любой момент сорвется и набросится на

Сорвавшись с места,

Я сказала

сделался острее

Осторожнее, Попова! — предостерегающе.

комнаты! И… из моей

фразу повтори! —

— Легко! — на эмоциях повысила голос. — Скатертью дорога! Катитесь!

Тяжело дыша и дрожа всем телом, Юля в очередной раз указала ему на дверь. И на сей раз ее гневная тирада возымела свое действие.

Надменно прищурившись, Серп зловеще оскалился:

— Сама придешь! И очень-очень скоро!

Он вылетел в коридор, едва не сорвав дверь с петель.

Злой как черт. Красивый как бог. Опасный как губительная радиация.

В ту же секунду на пороге нарисовались перепуганные Тоня, Эля и Нефедова. Последняя, уперев руки в бока, требовательно гаркнула:

— Что произошло? Что сейчас произошло?

Юля сама не знала, откуда силы взялись.

Но она смогла спокойно отрапортовать коменде:

— Все в порядке, Мария Егоровна!

— И это, по-твоему, в порядке? Ты хоть понимаешь, с кем так разговариваешь? Чем ты его так разозлила? Ой, святые угодники! Что же теперь будет?

— Все будет хорошо, — устало выдохнула Попова, — он сам виноват и очень скоро осознает это!

«Ведь… осознает же? Иначе мне… конец!»

Нефедова осуждающе поцокала языком:

— Ну, раз уж ты у нас такая смелая, что готова в одиночку против Каримова пойти, значит, сама с ним и договаривайся! А я рисковать своим рабочим местом и подставляться ради тебя… не буду!

— О чем вы, Мария Егоровна? — осторожно поинтересовалась Тоня.

В ответ прилетело возмущенное:

— Все! Прищучили нас за дисциплину! Вернее, за ее полное отсутствие. Я же как лучше хотела, всем помогала и навстречу шла, если уважительная причина имелась. А теперь никак! Работаем с сегодняшнего дня строго по уставу. Общежитие закрывается ровно в двадцать три часа. Кто не успеет вернуться к этому времени, будет сидеть в фойе до восьми утра. Вот так-то!

Эльвира и Тоня сокрушенно застонали.

А Юля… Юля просто схватилась за голову:

— Но как же, Мария Егоровна? Я же работаю! Мне… я… Боже!

— Значит, найдешь себе другую работу! — осталась непреклонна Нефедова. — Вы молодые, вас везде возьмут. А вот мне, даме предпенсионного возраста, лучше за свою должность попридержаться!

— Пожалуйста! Я умоляю вас! Мне нужна эта работа! Именно эта!

— Ничего не знаю и знать не хочу!

Не прощаясь, коменда вышла из их комнаты и прикрыла за собой дверь.

Попова в тот же миг рухнула на пол – ноги ее уже не держали.

— Эй, ты чего? — ласково гладила по голове Тоня. — Успокойся!

Но девушка не могла успокоиться. Не могла.

Все наложилось одно на другое и нашло выход в глобальной истерике.

Слезы градом стекали по ее щекам. А в груди жгло будто каленым железом.

— Что мне делать? — скулила Юля, раскачиваясь в извечной позе горя. — Что?

Эльвира наполнила бокалы вином. Расположившись с ними на полу, протянула напиток обеим соседкам и заговорщицки подмигнула:

— Не плачь раньше времени, дорогуша! Мы поможем тебе!

— Это как же? — шмыгнула забитым носом Попова.

— На первом этаже есть одна комната, которая не попадает в объективы камер наблюдения. Только она. Одна-единственная. Торцевая. Парни случайно узнали об этом у одного из вахтеров и…

— Что «и»?

— Спилили решетку на окне! Она стоит там чисто для маскировки!

Юля уставилась на соседок зареванными глазами, все еще не понимая, к чему они клонят. Тоня задорно хихикнула, делая крупный глоток из своего бокала:

— Это наша тайная «дорога жизни». Если договоришься, парни будут впускать тебя через свое окно в любое время дня и ночи. Но не бесплатно, конечно. Придется им проставиться.

Попова стыдливо растерла слезы по своим щекам, осушая кожу.

— Правда?

— Стали бы мы тебе врать? — обиженно. — Работай себе сколько влезет!

«Господи, — возвела очи к небу, — спасибо!»

Облегченно вздохнув, девушка сделала крупный глоток из своего бокала.